- Ваша комната, дор Рикардо... - Но... зачем.. м-м... м-мне в комнату... еще ведь не... не ночь? - мальчишка взглядывает на Хуана растерянно и сопротивляется рукам, мягко направляющим его к двери. Почему-то он думает, что наилучший выход - это навалиться на кэналлийца, преграждающего путь назад, всем телом, цепляясь за плечи в попытке удержаться на ногах. Хуан не думает - облизывает губы и целует мягкий податливый рот, уверенно, властно... Соберано бы не позволил... А этот... такой беззащитный... дурак. Кэналлиец отстраняется и оставляет мгновенно протрезвевшего Окделла удивленно хлопать глазами, силясь понять произошедшее.
- Простите, дор Рикардо, но такой вы порой дурень невозможный бываете – никаких сил нет смотреть. - Что-что? Говорите по ч-чело-еч… На талиг! - Говорю: в ме-ру все хо-ро-шо. - Но… но… Герцог… Алва… Эр… Приказал… - А прикажет «эр» со скалы в море прыгнуть – что, тоже исполнять? - … - Вот-вот. А были б трезвый – не задумались. Раздевайтесь лучше. Свечу задуть?
Белобрысый дор уже почти не слышит – бурчит что-то несвязное, свернувшись калачиком прямо в кресле. Пробовал его на кровать перетащить – уперся. Руками за шею обнимает и к себе тянет – «монсеньор, монсеньор». Ох, дура-а-ак… Главное - беззащитный такой, а соберано… Мало ему игрушек, еще одну захотел, живую, говорящую… Разве ж так можно? - Доэме, тонто. Спи, дурачок, - наклоняюсь близко-близко. Заснул? Нет? Убираю со лба светлую челку, и зачем-то краду поцелуй, предназначенный… Нет, об этом лучше не думать, а то еще неизвестно – кто тут больший дурак.
Акын Калабас, знала, знала... сразу знала... Нет, ну что поделаешь - я как увидела заявку, сразу вспомнила про тебя и твои слова, села-написала, а тут и ты..
увы, тут я солидарна с окделлохейтером Sonnnegirl - Хуан бы Дикончика за милую душу придушил, будь на то его воля. Это Рокэ в людях не очень хорошо разбирается, а у Хуана профессиональная деформация и все дела
89 слов
- Ваша комната, дор Рикардо...
- Но... зачем.. м-м... м-мне в комнату... еще ведь не... не ночь? - мальчишка взглядывает на Хуана растерянно и сопротивляется рукам, мягко направляющим его к двери. Почему-то он думает, что наилучший выход - это навалиться на кэналлийца, преграждающего путь назад, всем телом, цепляясь за плечи в попытке удержаться на ногах. Хуан не думает - облизывает губы и целует мягкий податливый рот, уверенно, властно... Соберано бы не позволил... А этот... такой беззащитный... дурак.
Кэналлиец отстраняется и оставляет мгновенно протрезвевшего Окделла удивленно хлопать глазами, силясь понять произошедшее.
145 слов
- Простите, дор Рикардо, но такой вы порой дурень невозможный бываете – никаких сил нет смотреть.
- Что-что? Говорите по ч-чело-еч… На талиг!
- Говорю: в ме-ру все хо-ро-шо.
- Но… но… Герцог… Алва… Эр… Приказал…
- А прикажет «эр» со скалы в море прыгнуть – что, тоже исполнять?
- …
- Вот-вот. А были б трезвый – не задумались. Раздевайтесь лучше. Свечу задуть?
Белобрысый дор уже почти не слышит – бурчит что-то несвязное, свернувшись калачиком прямо в кресле. Пробовал его на кровать перетащить – уперся. Руками за шею обнимает и к себе тянет – «монсеньор, монсеньор». Ох, дура-а-ак… Главное - беззащитный такой, а соберано… Мало ему игрушек, еще одну захотел, живую, говорящую… Разве ж так можно?
- Доэме, тонто. Спи, дурачок, - наклоняюсь близко-близко. Заснул? Нет? Убираю со лба светлую челку, и зачем-то краду поцелуй, предназначенный… Нет, об этом лучше не думать, а то еще неизвестно – кто тут больший дурак.
а1
а-2
а1
довольный заказчик
а-2
А-2, мне кажется, я вас знаю...
а-1
все равно этот пейринг ужасен! УЖАСЕН! не было его *медитирует*